Казахстан — это степь, поэтому у нас зимой всегда довольно холодно, но снег — редкость. И вот как-то выпал снег. Я не помню, сколько мне лет было, но очень маленькая была. Но я помню, было так много снега, что удивились тогда все, потому что потом сколько я жила — столько снега больше никогда не было. И вот это вот ощущение: этот снег, холод и такая красота.

Рано утром надо было в садик, и меня вывели тогда: я помню это ощущение, как будто меня в какое-то другое место вывезли. Все было покрыто снегом, и я двор свой не узнала. Я тогда боялась даже выйти куда-то, не то,чтобы идти в детский сад. Мне говорят, что надо идти (а садик был недалеко), а я не могла. Мне казалось: "Какой садик? Мы же в другом месте". Тогда было состояние растерянности, а взрослые не могли понять. А им же надо побыстрее закинуть ребёнка в садик и идти на работу. А я тогда даже объяснить не могла, почему я никуда не иду. У меня было такое ощущение,что меня в какое-то другое место засунули - вот это я очень хорошо запомнила.

И ещё помню, правда, это бытовой случай, так скажем. Мы с сестрой сначала ходили в один садик, а потом нас с ней перевели в другой, и этот садик (второй) я почему-то не любила. Там нас всегда сажали на стульчики, раздавали гематоген, и мы должны были обязательно его съесть. А я этот гематоген просто не выносила. И я его всегда бросала за стульчик. Меня всегда наказывали и ругали за это, ставили в угол. А я никак не могла понять: как они могли догадаться, что я его бросила, они же не видели, я же потихоньку бросила! Я всегда специально высиживала, чтобы никто не смотрел, находила момент и вот так вот РАЗ и бросила, и сижу себе спокойно. И опять я наказана!

Детство у меня было очень хорошее. Получилось так, что детей в моем дворе было очень много, притом примерно одинакового возраста. Мы утром выходили на улицу, и вечером родители едва загоняли нас домой. Взрослые покупали нам мячи, волейбольную сетку, и мы играли. Потом мы увлеклись настольным теннисом. У нас был весь инвентарь, кроме стола. Недалеко от дома был деревообрабатывающий цех, и мы стали потихоньку туда ходить и притаскивать столбы. Узнали все необходимые размеры, сами закопали в землю столбы, и получился стол, с прощелинами, конечно, но мы научились на нем играть. Но надо было разровнять его. Мы собрались, снова пошли в цех, и здесь нас уже поймали. Когда нас спросили работники, мы сказали, зачем берем материал. И что они сделали? Взрослые мужики взяли эти листы, пришли к нам во двор, все переделали и как следует закопали! В общем, у нас получился шикарный теннисный стол. Мы были такими довольными. Конечно, этот стол нам потом не достался, потому что все взрослые стали на нем играть.

Мы умели играть во все: теннис, волейбол, футбол (девчонки играли наравне с мальчишками), скакалки, вышибалы, бирюльки, ножички, классики, настольные игры. Могли до темноты играть - уже ничего не видно, а мы все равно продолжали. Некоторые взрослые тоже по вечерам собирались, играли в домино или лото.

Потом появился телевизор, у нас было свое телевидение, на котором по вечерам показывали кино. Сначала все ходили к нашим соседям. Как только начинался фильм, они нас всех звали, мы целой оравой садились перед маленьким телевизором и смотрели. Первым фильмом, который мы посмотрели, был «Звездный мальчик» (по Оскару Уайльду). Как мы тогда переживали за героев! Потом соседи стали делать проще – они выставляли в окно телевизор. Мы играли, а как только наступало семь часов и начинался фильм, мы садились на скамеечку и вот так смотрели. А они, между прочим, на втором этаже жили! И нам этого хватало, и слышно было хорошо. А по ночам мы крутили диафильмы, у многих были фильмоскопы.

И так на улице время проводили лет до 13-14, а потом уже взрослели. У меня детство связано с одной и той же группой людей – в школе были друзья со двора и пионерлагеря. С некоторыми мы и сейчас поддерживаем связь.

Летом мы обычно собирались в поход всем двором. Взрослые - лет по 15-16 - шли как сопровождающие. И папа мой, который работал день и ночь, как только начинался у него отпуск, соглашался и собирал всех.

Шли на озеро далеко-далеко. В 4 часа утра выходили и целый день там проводили. Мальчишки рыбачили, а мы по хозяйству. Ну, что там, картошка какая-нибудь... А потом рыбу всю, что насобирают, мальчишки делили на всех поровну.

Рыбы была тьма! Ловили её москитной сеткой - вынимали из окон. Сделали её типа коробки - вот такие бортики - туда хлеб накрошили, зашли в озеро, положили её, подождали - и там уже мелкая рыбёшка. Это первая уха у нас была.

Языковой институт - это, конечно, зубрежка. Тут ничего не сделаешь. Группа была очень сильная, нам давали самых сильных преподавателей - которые из нас верёвки вили. У нас не было такого, чтобы кто-то не учил.

Мы были очень дружные. Латинский был в понедельник, нас было 10 человек. Было так: моя очередь - я и готовлю этот предмет. Переложу все, все, что надо, выполню. Прихожу - все списывают, мы отвечаем, нам ставят пятёрки. На следующую неделю - Галя Будко, например, будет делать. И преподаватель нас так любила, потому что в других группах никто так не был готов. У нас тоже была Галя Волкова, которая как-то один раз сказала: "Что это, мол, я буду на всех работать". И когда её в очередной раз спросили и она там чего-то пыкала-мыкала, она к нам присоединилась.

Всегда ведь, даже если я списываю, я могу сказать: "Мне кажется, здесь должно быть по-другому". Это же коллективная работа! Поэтому у нас всё было "чики-чики".

Мы не напрягались по поводу других предметов - нам нужен был английский. И вот эти все промежуточные предметы - зачем, если у тебя цель - выучить английский? Тем более что у нас были всякие... Политэкономия. Чушь какая-то была, которая совершенно не нужна! Ну какая у нас была политэкономия в Советском Союзе, Господи... А времени занимало много, учебники были толстые.

А так мы сами себе устраивали дни рождения, выпускали газету. Стихи писали все. Одно время мы заводили так: прежде чем лечь спать, ты должен придумать какой-нибудь афоризм. Хохотали ужасно! Студенчество - это здорово!

После института я отрабатывала в совхозе, 80 км от райцентра. Там тоже мне повезло очень, молодых учителей много было. Мы все дружили, жили отдельно с Надей, она сейчас живёт в том же городе, что и моя сестра, вот как жизнь складывается. Остальные учителя жили с родителями, поэтому собирались всегда у нас, было очень здорово.

Нас научили гонять на мотоциклах, сейчас мне это даже страшно представить. Гоняли!.. Один раз нам достался "Урал", он такой скоростной. И мы как угнали в степь и потом не знали, как оттуда выбраться. Сидим, я говорю: "Надь, что будем делать?". Она говорит: "Не знаю". Степь - хоть кричи, хоть что... И как-то паники не было, наверное, мы до конца не осознали. Потом пришли ребята местные, они знают места и прочёсывали-прочёсывали - в результате на нас пришли. Они просто были на "Иж", а мы на "Урале", и они просто отстали.

У меня был пятый класс, и все мальчишки уже на мотоциклах гоняли. Мы в поход не ходили, а садились на мотоциклы, уезжали в степушку и целый день там проводили.

90-е годы выпали самые сложные. Это ужасные годы. Я вот сейчас вспоминаю и думаю: "Не дай Бог сейчас так будет". Зарплату нам выдавали... водкой. Это ещё наш директор был молодец, он выбивал, и нам вот платили водкой. Я хорошо помню: моя зарплата — ящик водки. Домой я её, естественно, сразу перетащить не могла. Я по две-три бутылки носила, а остальное оставляла в библиотеке.

Я помню, мои дети дежурили, и я принесла домой, меня спрашивают: "Что там?", я говорю: "Водка". "Ну, конечно!"- они мне даже не поверили. Они посмеялись, подумали тогда, что я правда пошутила.

А ведь тогда это был самый ходовой товар. Водку можно было обменять хоть на что тогда. Было примерно 14 бутылок в ящике. Зарплату давали кому как, кому-то давали бензином, ширпотребом, а нам вот лучший товар давали. Нам ещё подсолнечным маслом давали. Тоже помню, обменивали. За все платить надо было,а денег не было. В общем, кошмар.

Когда мы переехали с Алиной (прим. ред.: дочь Анны Васильевны) в Челябинск, мы были в шоке! Мы как будто вернулись в Советский Союз. (прим. ред.: приехали в 2001 году). Мы ходили по улицам, и она сказала: "Мама, совдеп!".

Казахстан как-то сразу рванул, потому что открыл двери Европе, Америке. Допустим, все курсы по повышению квалификации в Казахстане проводили американцы. У нас была ассоциация учителей, где мы встречались с ними, общались, и могли задать любой вопрос. А здесь... Нет, не плохо. Просто было такое ощущение, будто мы окунулись в прошлое. Возвращение в СССР. Например, на почте приходилосьсь стоять огромную очередь. У нас этого уже давно в Казахстане не было. Алина у меня в 8 лет сама ходила и за все платила — отвечала за коммунальные услуги. Я ей только деньги давала. В Челябинске потом все тоже потихоньку начало развиваться. Сейчас он действительно лучше стал. И места в окрестностях очень красивые! Сейчас уже, конечно, привыкли.

Где родился, там сгодился. Я в Балхаш приезжаю, и мне нравится, что его центр можно обойти за два часа! Он, конечно, изменился, современный стал. Но он сразу строился таким. Здорово, что они поддерживают это — не вклинивают постройки в центр. Город всегда красивый. Как им это удается? Если не скажешь, что Казахстан, не поймешь, какой это город и где он находится. Наши знакомые называют его "космический город".

Путешествовать я начала поздно, у вас есть больше возможностей. И во все эти разговоры, что "ой, нет возможности" - я не верю. Первый год мы вообще брали кредит, чтобы поехать, потом я копила. Если человек захочет - он будет. Я всю жизнь работала в 2-3 школах, если мне надо было что-то, чтобы подзаработать. А как, когда девочки росли, а зарплат не давали? В частных школах работала, там всегда платили. И в гимназии, и в лицее, и потом появился турецкий лицей (прим. ред.: всё это в Кокшетау, Казахстан)

В Челябинске я сначала работала в 104 школе, потом сюда пришла. И репетиторствовала всегда. Репетиторство, конечно, выматывает, каких детей только ни учила...

Очень редко посещал классы, потому что у него была астма. И он, допустим, месяц пропустит, придёт - и он уже со всеми. Даже те, кто не пропускали, далеко позади него. Способный мальчик.

Как только начинался период олимпиад, его рвали на части. Потому что он мог прийти на любую олимпиаду без подготовки - и не ниже третьего места.

Закончил, конечно, с золотой медалью. Поступил в университет: сначала в педагогический на английский, а потом выиграл программу обучения, закончил в Америке институт. У него мама была учитель немецкого языка, он и немецкий знал неплохо. Закончил университет в Германии, потом и его сестра.

И вот он уже в Германии третий или четвёртый университет заканчивает. Вечный студент. Он, конечно, работает курсистом, но - не хочет никак заканчивать. Ему учиться легче, чем работать.

У них же система другая.Вот в Америке, он рассказывал: им в самом начале выдают лэптопы. Они постепенно осваивают, задания им сбрасывают. Задания выполняют, потом встречаются с консультантом - массовых лекций и не бывает. Поэтому можно и дедушкам и учиться, ограничений по возрасту нет.